29 марта 2024 года

Раздел: Фантастика, фэнтези - Зарубежные авторы - Бредбери, Рей - Канун всех святых

Канун всех святых - Рей Бредбери,
 _Канун всех святых.
Тише тише!… Тихо, неслышно. Скользите, крадитесь.
А зачем? Почему? Чего ради? Как! Когда? Кто! Где началось, откуда все пошло?
— Так вы не знаете? А? — спрашивает Череп Да Кости Смерч, восставая из кучи сухой листвы под Праздничным деревом. — Значит, вы совсем ничего не знаете?
— Ну у… — отвечает Том Скелет, — это… не а.
Было ли это в Древнем Египте, четыре тысячи лет назад, в годовщину великой гибели солнца?
Или — еще за миллион лет до того, у горящего в ночи костра пещерного человека?
Или — в Британии друидов, под ссссссвистящщщщие взмахи косы Самайна?
Или — в колдовской стае, мчась под средневековой Европой — рой за роем, ведьмы, колдуны, колдуньи, дьявольские отродья, нечистая сила?
Или — высоко в небе над спящим Парижем, где диковинные твари превращались в камень и оседали горгульями и химерами на соборе Парижской Богоматери?
Или — в Мексике, на светящихся тысячами свечей кладбищах, полных народу и крохотных сахарных человечков в El Dia Los Muertos — День Мертвых?
А может, где то еще?
Тысячи огненных тыквенных улыбок и вдвое больше тысяч только что прорезанных глаз — они горят, подмигивают, моргают, когда сам Смерч ведет за собой восьмерку охотников за сластями — нет, вообще то их девять, только куда девался Пифкин? — ведет их за собой то в вихре взметенной листвы, то в полете за воздушным змеем, выше в небо, на ведьмином помеле — чтобы выведать и поведать тайну Праздничного дерева, тайну Кануна Дня Всех святых.
И они ее узнают.
— Ну с, — скажет Смерч в конце странствий, — что это было? Сласти или страсти мордасти?
— Все вместе! — решили мальчишки.
Сами увидите.

Глава 1

Это был маленький городок на маленькой речке возле мелкого озера в дальнем уголке одного из штатов Среднего Запада. Не так уж много было кругом деревьев, чтобы городок совсем было не видать. Зато и домов было не так уж много, чтобы за ними не было видно леса. В городке было полно деревьев. И вдоволь сухой травы и опавшей листвы — ведь на дворе уже стояла осень. И вдоволь заборов, по которым так здорово бегать, и дорожек, чтобы раскатываться по льду, а еще — громадный овраг, чтобы кубарем скатываться вниз или перекликаться с кем то на то о ом берегу. И в городке было полным полно…
Мальчишек.
И это было под вечер, накануне Дня Всех святых.
В домах все двери крепко затворены от сквозняков.
И весь городок залит до краешка негреющим солнцем.
Но вдруг — дня как не бывало.
Откуда ни возьмись выползли из под каждого дерева ночные тени и все заполонили.
Во всех домах за запертыми дверьми поднялась кутерьма, беготня на носочках, мышиные шорохи, крики шепотом, замелькали летучие огоньки.
За одной такой дверью тринадцатилетний Том Скелтон остановился и прислушался.
Снаружи ветер гнездился в каждом дереве, подкрадывался по всем дорожкам сразу, незримый, как кошка невидимка.
Тома Скелтона пробрала дрожь. Всякому ясно, что ветер нынче совсем особенный и темнота необыкновенная — потому что настает Канун Дня Всех святых. Кажется, что все вокруг вырезано из мягкого черного бархата или из золотого, из оранжевого бархата. Дымок поднимается из тысяч труб клубами — точь в точь как плюмажи на упряжке в похоронной процессии. Из кухонных окон сочится двойной аромат, хорошо различимый: вот свежие тыквы, только что взрезанные, сочные, а вот пироги с тыквенной мякотью.
Крики за запертыми дверьми становились все отчаянней, а тени мальчишек метались за окнами. Еще не натянув до конца свои костюмы, размазывая по щекам жирную краску: вон там горбун, а вон — великан недомерок. Все еще продолжался штурм и грабеж чердаков, замки сбивали, а древние бабушкины сундуки потрошили в поисках маскарадных нарядов.
Том Скелтон облачился в свой костяной доспех.
Он улыбался во весь рот, прилаживая позвоночник, грудную клетку, коленные чашечки — белые, нашитые на черный бархат.
«Вот повезло то! — подумал он. — Удачное имя тебе досталось! Том Скелтон! Прямо к празднику! Тебя ведь все дразнят Скелетом! Значит, что тебе лучше всего надеть?»
Костюм Скелета!
Бам! Восемь входных дверей с грохотом захлопнулись.
Восемь мальчишек разом великолепными прыжками преодолели цветочные бордюры, перила, живые изгороди, кусты — и приземлились каждый на своем накрахмаленном морозцем газоне. На всем скаку, на бегу, они заворачивались в простыню или поправляли наспех нацепленную маску, натягивали диковинные, как шляпки невиданных грибов, шляпы или парики, орали во все горло вместе с ветром, толкавшим в спину, так что они неслись еще быстрее, во всю прыть, какой славный ветер, ах ты! — выругав страшным мальчишечьим проклятием маску за то, что она съехала, или зацепилась за ухо, или закрыла нос, сразу заполнившись запахом марли и клея, горячим, как собачье дыхание. А может, просто дать волю бьющему через край восторгу — просто быть живым, бежать куда то в этот вечер, набирая полную грудь воздуха и во все горло вопя, вопя… вопяяя а!
Все восемь мальчишек столкнулись на одном перекрестке.
— А вот и я: Ведьма!
— Обезьяночеловек!
— Скелет! — сказал Том, едва не выпрыгивая от радости из своих костей.
— Горгулья!
— Нищий!
— Сам мистер Смерть!
Блям! Они столкнулись и отлетели как мячики, никак не могли сразу распутаться, разобраться в веселой неразберихе рук и ног, под уличным фонарем. Фонарь на перекрестке раскачивался под ветром, гудя, как соборный колокол. Плиты уличного тротуара превратились в доски пьяного корабля, уходящего из под ног, то поглощаемые тьмой, то выныривающие на свет. Каждая маска скрывала мальчишку.
— Ты кто? — ткнул пальцем Том Скелтон.
— Не скажу! Тайна! — крикнула Ведьма петушиным голосом.
Все покатились со смеху.
— А это кто?
— Мумия! — крикнул мальчишка, запеленутый в пожелтевшие от старости тряпки и похожий на сигару, ковыляющую на одном кончике по ночной улице.
— А ты?
— Да некогда же! — завопил Некто, Скрытый за Таинственным Облачением из Расписанной Марли. — Сласти или страсти мордасти!
— Урра а!
С воем, визгом, воплями они неслись, как счастливые бесенята, куда угодно, только не по дорожкам, перелетая через кусты и приземляясь почти на спину перепуганным собакам, которые улепетывали с визгом.
Но вдруг они словно натолкнулись на что то среди всего этого визга, хохота, лая, на полном скаку — словно гигантская ладонь ночи и ветра — предчувствия беды — накрыла их и остановила.
— Шесть, семь, восемь…
— Не может быть! Считай снова!
— Четыре, пять, шесть…
— Нас должно быть девять! Кого то нет!
Они принюхивались друг к другу, как перепуганные зверята.
— Где Пифкин?
Как они догадались? Ведь все они скрывались за масками… И все же — и все же.
Они почуяли, что его с ними нет.
— Пифкин! Да он же тыщу лет не пропускал Канун! Вот ужас то! Бежим!
Круто развернувшись, они побежали собачьей побежкой, рысцой, вдоль по мощенной камнем улице, словно листья, гонимые ураганом.
— Вот его дом!
Они встали как вкопанные. Дом то и вправду Пифкина, только вот не хватает в окнах тыквенных голов, на крыльце — кукурузных снопов, маловато призраков, глазеющих сквозь темные стекла в самой высокой мансарде.
— Ой, — сказал кто то, — а вдруг Пифкин заболел?
— Без Пифкина праздник — не праздник!
— Не праздник! — простонали все.
Тут кто то бросил дикое яблочко в дверь дома. Оно тюкнуло еле слышно — будто кролик лягнул дверь лапкой.
Они стояли и ждали, невесть от чего погрустневшие, как в воду опущенные. Все их мысли были о Пифкине и о празднике, который может превратиться в гнилую тыкву с погасшей свечкой внутри, если только — если Пифкин не выйдет.
Где же ты, Пифкин? Выходи! Спасай наш Праздник!

Чтобы прочитать полный текст,
скачайте книгу Канун всех святых, Рей Бредбери, в формате RTF (98 kb.)
Пароль на архив: www.knigashop.ru