Диг проснулся внезапно.

Первым делом он ощутил привкус во рту: прогорклая пленка обволакивала нёбо — что это? Лук? Чеснок? Какой-то кислотный аккумулятор, работавший на всю катушку. Диг с трудом выпростал руку из-под одеяла, сложил ладонь горстью и поднес ко рту. Коротко выдохнул, втянул носом застоявшийся запах. Господи. Еще хуже, чем он предполагал. Диг плотно сжал губы.

Следом он ощутил свою голову — в нее словно опрокинули контейнер с шарикоподшипниками, а в кровь подсыпали кремнезема; кровоток с сухим скрежетом замирал где-то вокруг висков.

Затем настал черед желудка — густого скопления газов и едких жидкостей, плескавшихся и бурливших словно первичный бульон в миниатюре. Диг почувствовал, как трескучий столбик газов выбрался из желудка и потек зигзагами по кишечнику вниз. Диг предположил, что последствия этого путешествия будут тяжелыми. И точно, стоило горячему столбику с приглушенным ф-фэт вырваться наружу, как душная комната наполнилась смердящим запахом дрожжей и чеснока.

— Фу-у, откуда эта вонь!

И только теперь Диг осознал четвертое обстоятельство своего пробуждения — девушку в постели.

Он медленно повернул голову — вот она. Лежит. Со спутанными светлыми волосами, размазанной черной тушью под глазами, худыми плечами и морским коньком, вытатуированном на правом предплечье. Морщась, она зажимала ладонью нос.

— Черт! — Девушка возмущенно перевернулась на бок. Говор у нее был не лондонский, а на спине обнаружилась еще одна татуировка — бабочка. Очень симпатичная бабочка. Осторожно приподнявшись на локте, Диг разглядывал девушку, словно диковинное морское существо, выброшенное приливом на его кровать. Она выглядела очень юной. Господи, сколько можно! Лет двадцати, не больше. И худая. Даже слишком. А какими еще бывают малолетки?.. Интересно, как ее зовут?

— У тебя есть нурофен? — осведомилась она, не отнимая руки от лица. Диг распознал ирландский акцент, северо-ирландский, если быть точным.

— Угу. — Он нащупал таблетки на тумбочке и стакан воды, приготовленный с вечера, — верный признак того, что вернувшись домой, он был в состоянии хоть как-то соображать и передвигаться. Следовательно, велика вероятность, что он успел вступить в отношения с этой маленькой тщедушной девчушкой.

Диг свесил голову вниз. Так и есть. Вон оно валяется, отливающее жемчугом, скомканное изделие из латекса с аккуратным узелком на кончике. Что ж, и на том спасибо.

Шум на Кэмден-роуд, врывавшийся через приоткрытое окно, навел Дига на мысль, что сейчас, возможно, не шесть утра, как ему хотелось бы думать своей раскаленной головой, но много позже. С трудом ворочая шеей, он взглянул на будильник: 11.48. В комнате было жарко, удушливо жарко. Странно для середины ноября.

Он передал воду и таблетки девушке.

— Спасибо. — Она залпом выпила. — Сколько времени?